Но моя последняя мысль была не об огне. И не о Крисе. Не о родителях и не о том, как обидно умереть вот так, в библиотеке. Последняя мысль была о Тьерри Коэне, о старшекурснике, который, чтобы спасти серого рыцаря от струи голубого огня, рискнул перекрыть сопло Академикума. Нажал на спусковой крючок метателя, предварительно забив дуло ветошью. И эта мысль принесла облегчение – оттого, что это сделала не я. Неправильная мысль, трусливая. Но она была. А потом мой огонь встретился с огнем Острова, и все вокруг стало алым.

Что-то шипело. Монотонно, на одной ноте, словно котел парового мобиля на холостом ходу. Этот тихий шуршащий звук не давал мне окончательно соскользнуть в уютную темноту. И еще запах. Пахло сажей, горячим металлом, горелой тканью, приторным соком дерева Ро, опилками и еще Девы знают чем. Пахло отвратительно.

Я шевельнулась и едва не вскрикнула от боли в спине и почему-то в ладонях. Память вернулась рывком, только что меня окружал запах гари, а через миг я распахнула глаза, всматриваясь в нагромождение железных балок и каменных плит, бывших когда-то Первой библиотечной башней.

Что-то продолжало шипеть, словно чайник в очаге. Я села. Посыпались мелкие камешки: стена не просто рухнула, она разлетелась.

Схватившись за спину, я застонала от боли. Поясница ныла, как после сильного ушиба, а ладони горели огнем, словно я окунула их в пламя. Собственно, так и случилось.

Свет был неровным, пляшущим, словно язычок пламени на кончике свечи. Два магических светильника еще горели. Один лежал на остове стеллажа, сдерживающий пламя плафон раскололся. Огонь аккуратно лизал стекло, словно никак не решался выбраться наружу и потанцевать на изодранных корешках книг. Второй светильник то вспыхивал, то затухал где-то над головой. Навязчивое шипение стало громче.

Я подняла исцарапанные ладони. Кожа была красной, словно обгоревшей на солнце. Пройдет пара дней, и она облезет белыми хлопьями. Я едва не рассмеялась: сижу среди обломков и представляю, что будет завтра, хотя само по себе это «завтра» явно под вопросом.

Это не ожог. Вернее, не настоящий ожог. Я помню то лето, когда во мне проснулась сила. Не зная ее пределов, я быстро поняла, что собственный огонь не может причинить вреда. Ключевое слово «собственный», но это стало очевидным только после того, как я сунула ладони в очаг. Как кричала Туйма! Странно, ее причитания я помню лучше, чем пламя на пальцах. Когда пламя лизнуло ладони, я испугалась. А когда я пугаюсь, что-нибудь обязательно загорается. Огонь в очаге столкнулся с магическим огнем. Именно поэтому мои руки еще при мне. Мой огонь смешался с настоящим, он стал способен обжигать, но не был способен сжечь свою неосторожную хозяйку. Ничего не получается из ничего, ничего не исчезает бесследно.

Я сжала и разжала пальцы. Больно, но терпимо. Когда я падала…

Я задрала голову. Каменная плита с выступающими прутьями арматуры одним концом опиралась на часть стены, которая, похоже, спасла мне жизнь, не дав раздавить, как букашку. Второй край плиты терялся где-то в темноте по ту сторону трещины.

Пол разошелся и здесь, хотя я понятия не имела, где это «здесь». Он казался вскрытым, как бочонок с вином у неумелого выпивохи, который, вместо того чтобы выбить пробку, сломал дно.

Я снова потерла поясницу и неловко сползла с кучи обломков, раньше бывших частью стены. Вскрикнула, когда одна из металлических пластин разломанной лестницы задела предплечье. Металл был горячим. Как и воздух вокруг. Я заглянула в дыру. Казалось, Остров треснул пополам. Там, далеко внизу, все еще плыл лед Зимнего моря. Академикум не рухнул. Спасибо Девам за маленькую радость.

Лица коснулся ледяной воздух и тут же сменился обжигающим ветром. Что-то утробно загудело, а через секунду трещину заполнил голубой огонь. Я едва успела отпрянуть, закрыть лицо руками. Гул сменился тихим шипением, и пламя исчезло. Вот где огонь нашел выход из сопла. Магистр Игри был прав: пламя никуда не исчезло. Если перекрыть сопло, оно найдет другое место, чтобы выйти наружу.

– Ивидель… – услышала я и подняла голову.

По другую сторону от трещины сидел Крис. Бледное лицо выделялось в полумраке. Он судорожно дышал, словно после быстрого бега.

Я даже не успела рассмотреть его как следует, через секунду нас разделил очередной столб гудящего пламени. Оно осветило нишу, в которую мы провалились, словно в колодец. Только его создали не люди, его стены сложились сами, по нелепому капризу богинь образовав пустую полость в брюхе Академикума. Мы были окружены обломками каменных плит, изогнутым железом, сломанной, почти перемолотой в труху мебелью, засыпанными каменным крошевом книгами.

Голубое пламя отступило, я снова услышала шипение и увидела рыцаря. Лицо, словно белый лист в окружающем полумраке. Он держался рукой за бок. Ткань куртки темнела. Может, кто-то пролил ему сок на одежду, а может, всему виной изогнутый лист железа, что торчал между его пальцами…

– Нет! – Я вскочила на ноги, но мой крик заглушило взметнувшееся между нами пламя.

Девы, пожалуйста, что бы вы ни уготовили мне, не отнимайте жизнь у Оуэна! Да, я не хотела выходить замуж за Мэрдока, но я полагала такой итог… Нет, не закономерным, я полагала его возможным. Но чего не предполагала, так это того, что Крис может умереть. А то, что рана серьезная, было видно даже не целителю.

– Нет, – повторила я, оглядываясь.

– Ивидель, – едва слышно простонал рыцарь.

Я бросилась вправо, но там трещина в полу становилась шире, уходила под завал, из которого торчала ножка кресла. Возможно, именно на нем сидел князь, и мы остались без правителя. Странно, но эта мысль совсем меня не взволновала.

– Прекрати метаться, – проговорил Крис, и его снова скрыло от меня пламя.

Я кинулась в противоположную сторону, чувствуя, как от жара трещат волосы, как воздух становится сухим и настолько горячим, что невозможно дышать. Огонь схлынул, и я увидела, что здесь трещина сужается до двух метров. Двух шагов, что заполняются голубым огнем. Я невольно вспомнила серого рыцаря Лео, что спускался в атриум. Цена его жизни тоже измерялась несколькими секундами огня.

– Не смей, Ивидель!

Несколькими – это сколькими? Один, два, три, четыре, пя… Пламя снова вырвалось из трещины, раскаляя обломки лестницы, рядом с которыми сидел Крис.

Четыре секунды с четвертью.

– Стой там, – еще один предостерегающий шепот.

Пламя погасло, и я прыгнула не раздумывая. Не позволив себе раздумывать. В любой другой ситуации прыжок не выглядел бы столь впечатляющим. Хотя матушку он бы впечатлил, особенно неприличностью, с которой я приподняла юбки, явив миру щиколотки.

А вот Крису и пламени не было дела до моих щиколоток. Я приземлилась на край трещины, и часть пола под сапогом обвалилась. Долю секунды балансировала на краю, а потом взметнувшееся пламя толкнуло горячей волной в спину, и я упала вперед под аккомпанемент тихих ругательств рыцаря.